С чего начиналась ваша писательская карьера? Как вы нашли свой жанр?
Откровенно говоря, я всегда мечтала быть именно писательницей. Свой первый рассказ я сочинила в двенадцать лет. В четырнадцать прочла первое фэнтезийное произведение — это были «Голуби Ада» Роберта Говарда. С тех пор я совершенно точно знала, что хочу писать вещи именно такого плана и стиля — темного, мрачного фэнтези.
Уже в семнадцать лет я писала короткие рассказы для журналов. Друзья часто звали меня сходить в кино или на пляж, но мне всегда приходилось отвечать: «Нет, мне надо дописать рассказ». Даже в юности я очень серьезно относилась к писательству.
В университете мне в руки попала книга под названием «Естественная история вампиров». Я перечитывала ее столько раз, что, кажется, помню ее всю, чуть ли не дословно. Именно эта книга и определила мою любовь к вампирам.

А каких авторов фантастики вы могли бы отметить?
Для меня всегда большое значение имело творчество Андрэ Нортон, не только из-за высочайшего уровня ее произведений, но и потому, что она женщина. До того, как я начала писать мистику и близко познакомилась с этим жанром, называла своим кумиром Луизу Элкотт. Затем мне стало казаться, что ее книги для меня — пройденный этап, но впоследствии я с удивлением узнала, что и она начала писать романы ужасов. И хотя я люблю таких авторов, как Эдгар По или Говард Лавкрафт, пример упомянутых был очень важен для юной девушки из центральных штатов, которая начинала писать сама.

У вас растет дочь. Вы даете ей читать свои романы?
Тринити сейчас всего десять лет. Она знает, чем я зарабатываю на жизнь. Как она утверждает, я пишу «книги-страшилки». Но ей их читать пока рановато, впрочем, она и не слишком-то рвется. Но когда она подрастет, если захочет их прочесть, я, разумеется, не стану препятствовать. Но не раньше, чем через пару лет.

Наверное, написать книгу — почти как вырастить ребенка... Как вы работаете над романами?
Я проделываю много предварительной работы, собираю необходимую информацию из самых разных источников. В большинстве серьезных книг всегда есть библиография, и я стараюсь обращаться ко всем перечисленным в ней книгам. Читателя куда легче убедить в фантастических элементах истории, когда реалистичные элементы выглядят достоверными.
В издательстве мне говорили, что я более тщательно готовлюсь к созданию фантастических романов, чем многие писатели-реалисты. Хотя я в своих книгах почти не касаюсь серьезной науки, приходится заниматься всяческими изысканиями. Помогает и биологическое образование.
Одно из главных моих правил: факты можно использовать по-разному, но для начала надо их знать. Например, для одного из романов мне понадобился герой с крыльями, как у мотылька. Около недели я потратила на то, чтобы отыскать всех мотыльков, населяющих Европу, — их оказалось достаточно мало, и ни у одного не оказалось таких крыльев, которые меня бы устроили. Мой стол был засыпан изображениями разных крыльев и, используя четыре вида, я соединяла их между собой, как доктор Франкенштейн, чтобы создать крылья своей мечты.

А интернет помогает в работе?
Как и большинство инструментов, всемирная сеть может быть использована как во благо, так и во зло. С одной стороны, я сомневаюсь, что пользовалась бы столь широкой популярностью по всему миру, если бы информация о моих книгах не распространялась в интернету, не было бы сетевых обсуждений... Когда люди объединяются вокруг любимого произведения, обсуждают его с единомышленниками — это всегда идет ему на пользу. Мой сайт и другие сетевые проекты, как мне кажется, значительно увеличивают известность книг, превращая имя автора практически в торговую марку.
С другой стороны, интернет провоцирует множество ненужных слухов и пустых сплетен. Иногда достаточно одного неосторожного слова, оброненного кем-то на форуме, чтобы ложная информация распространилась повсюду. Интернет дает любому возможность высказаться, но не все могут ей адекватно воспользоваться.
И, конечно, сетевое пиратство — это бич интернета. Люди, которые сканируют и распространяют мои книги бесплатно, по сути, воруют у меня, ведь я этим зарабатываю на жизнь. И не только у меня, но и у всех, кто связан с изданием книг, а таких людей немало. Да и по отношению у тем, кто покупает книги, такие действия, прямо скажем, не слишком красивы.
Теперь, когда мы чуть ближе познакомились с писательницей и ее литературными вкусами, наверное, пора прейти к разговору о ее книгах. В первую очередь, разумеется, разговор зашел о самом известном цикле Гамильтон — об охотнице на вампиров Аните Блейк.

История об Аните Блейк уже состоит из полутора десятка томов. Не тяжело ли вам продолжать столь протяженный цикл?
Ничуть. Мне нравится создавать масштабные, многоплановые циклы. В первую очередь потому, что мне интереснее всего рассматривать персонажей и их взаимоотношения на протяжении длительного времени. Сложности порой возникают, но в основном в деталях: бывает нелегко вспомнить рост или цвет глаз героев. Но если я не буду внимательно следить за такими подробностями, кто-нибудь обязательно заметит ошибку.
За мелкими деталями и незначительными сюжетными линиями всегда уследить непросто. Однажды я упомянула, что один из героев был раньше женат, а потом забыла об этом. И когда я читала отрывок из новой книги на одной из встреч с читателями, эту ошибку, конечно, заметили. Но мне кажется, что написать одиночный роман даже сложнее: столько усилий приходиться потратить на создание мира и героев — только для одной книги. К тому же, если получилось хорошо, то обидно не вернуться в этот мир.

Героев в ваших романах очень много и умирают они редко. Не собираетесь ли вы убить кого-нибудь из центральных героев цикла?
В данный момент таких планов нет. Я так люблю их всех, что смерть кого-нибудь из них разобьет мое сердце. Мой редактор уже советовала подсократить количество персонажей... Но ни она, ни я так и не смогли выбрать, кого убить. Если кто-то все-таки умрет в будущем, я буду очень по нему скучать.

А не было ли такого, что герой, которого вы хотели убить, выпутывался из смертельной ловушки, в которую его загонял автор?
Откровенно говоря, было. В конце «Цирка проклятых» Жан-Клод должен был умереть. Но уже когда я писала роман, внезапно осознала, что не смогу убить его. Для нас с Анитой его смерть стала бы слишком тяжелым ударом. Я специально ввела в повествование Ричарда, чтобы несколько уменьшить роль Жан-Клода. И я не раз во всеуслышанье повторяла, что Анита и Жан-Клод не станут парой!

И в ваших романах, и у многих других авторов вампиры и эротика часто идут рука об руку. Как вы считаете, что делает ночных охотников столь сексуальными?
Единственный ответ, который приходит мне на ум: дело в том, что люди пытаются придать привлекательные и эротичные черты тому, что их страшит. Смерть пугает. А вампиры в некотором роде побеждают смерть, они опасны и страшны сами. Это и делает их привлекательными.

Не собираетесь ли вы поведать о юности Аниты или дать нам посмотреть на ваш мир за пределами США, где, судя по последним романам, должно быть много всего интересного?
Нет, никаких приквелов не будет точно. Тем не менее, возможно, я обращусь к этим темам в будущих романах. У меня есть несколько идей, связанных с Европой, но для их воплощения надо самой выкроить время и посетить ее, чтобы подготовиться. Я обязательно покажу читателям Совет Вампиров и то, как они живут в Старом Свете.

Анита уже сталкивалась с демонами. Нет ли планов ввести в сюжет и ангелов?
Хотелось бы, конечно, чтобы и ангелам нашлось место в моих книгах. Но писателю легче сделать интересным зло, чем добро. Использовать ангелов — неплохая идея, но я пока не очень представляю, какую роль им отвести. Демонов призывали плохие парни ради совершения злодейств. Вмешательство ангелов может произойти только в том случае, если все остальные возможности одержать победу исчерпаны и только религия может помочь Аните. Пока такой сюжет не слишком вписывается в приключения Аниты.
Признаться, у меня есть идея нового мира, в котором ангелы будут играть ключевую роль. Возможно, позднее я напишу про этот мир новый цикл.
В мире Аниты у меня всегда вызывало удивление то, что Церковь столь мягко реагирует на существование нечисти. Может ли вампир противостоять освященным предметам, если верит в Бога?
Тут дело, в первую очередь, в том, что оборотни не имеют никакого отношения к злу: ликантропия — просто болезнь. Да и вампиров большинство рассматривает скорее как больных, чем проклятых... Хотя имеются сторонники и противоположной точки зрения. А вот вера вампира не спасет, так как «работать» святые символы заставляет не его отношение к религии, а вера человека, в чьих руках они находятся.

А не приходилось сталкиваться с такой известной «вампирской» ролевой игрой, как Vampire: The Masquerade?
Я о ней только слышала, но никогда не было возможности познакомиться поближе. Зато я играла в Dungeons & Dragons, когда оканчивала школу и училась в колледже.
Впрочем, сколь бы популярна ни была Анита, творчество Гамильтон не ограничивается описаниями ее приключений. Писательница рассказала нам и о прочих своих достижениях.

Центральный персонаж вашего второго цикла, Мередит, как и Анита — незаурядная женщина. Чем отличаются героини?
Характер Аниты, ее отношение к жизни и модель поведения куда ближе к моим собственным. Мы с ней столько вместе пережили, что я знаю Аниту почти так же хорошо, как саму себя. Соответственно, и писать о ней у меня выходит более естественно.
Мерри же мыслит совершенно иначе. К этому я и стремилась: мне хотелось показать такую же девушку из американской глубинки, как я сама, но с совершенно другим мироощущением. С уникальным взглядом на жизнь, которого я сама лишена. Как мне кажется, это удалось, но тем самым я усложнила себе дальнейшую работу над циклом.
Впрочем, «взаимопонимание» с Анитой и прочими героями ее цикла достигло апогея только к четвертой книге. Надеюсь, что и с Мерри получится так же, и я смогу писать о ней с большей легкостью.

Нет ли желания написать книгу, где главный герой — мужчина
Я бы очень этого хотела, но не уверена, что понимаю их в достаточной степени, чтобы убедительно показать историю с точки зрения мужчины.

В книгах о Мередит значительную роль играет политика. Вы ориентируетесь на современную политику?
Честно говоря, я не слишком люблю современную политику. Для романов о Мередит я специально изучала этот вопрос, но использовала в первую очередь эпизоды из жизни французского двора времен «короля-солнце» Людовика XIV. В фэнтези очень часто используют фрагменты британской истории — а я решила взять за образец Францию. Современные же политики часто ставят меня в тупик своими поступками, что меня совсем не радует.

Современная фантастика все больше начинает напоминать реалистичную прозу: ее читателей уже не удивить насилием, сексом, жестокостями. Почему так происходит?
Мне кажется, что в этом отношении фантастика всего лишь отражает тенденции нашей жизни. Когда я была маленькая, в новостях не рассказывали о жестоких убийствах или изнасилованиях — они происходили, но о них молчали. Сейчас практически все запреты исчезли, теперь о многом говорят и пишут открыто. У этого, конечно же, есть и положительные, и отрицательные стороны.
Я знаю, почему реальные, в том числе и неприглядные факты нашей жизни, находят отражение в моих романах. Я не раз беседовала с полицейскими и военными, если бы я в своих книгах смягчала бы то, о чем они рассказывали, я бы считала, что изменила их доверию. Хотя в цикле об Аните намешаны фэнтези, мистика и романтика, детективный элемент никуда не исчезает. А работа детектива связана с убийствами, убрать которые из истории было бы нечестно. Впрочем, в последнее время я несколько подустала от жестоких преступлений, так что Аниту ждут более изящные приключения, в которых количество убитых можно будет подсчитать без калькулятора.

Да, а над чем вы работаете сейчас?
Я пишу очередной роман об Аните, посвященный в основном ее личной жизни. Ждите много вампирской и оборотнической политики. Роман выйдет летом 2006 года.

Что бы вы хотели сказать своим российским читателям?
Я бы с удовольствием пообщалась с ними лично, хотя и не уверена, что в ближайшее время смогу это сделать. Я пока слишком мало знаю о вашей выдающейся стране, чтобы приехать к вам, но я хотела бы это исправить. Благодарю вас за время и усилия, которые позволили мне хотя бы заочно поговорить с российскими читателями.

Большинству писательниц не свойственны такой уровень натурализма и жестокости, который присутствует в романах Гамильтон. Вероятно, именно это стало причиной популярности ее романов среди читателей обоих полов. Увлекательные сюжеты, яркие герои — вот что ждет на страницах книг Лорел как ее старых поклонников, так и тех, кто решит впервые познакомиться с творчеством писательницы.

P. S. Чуть позже, может, начну Мередит надеюсь повтора с Анитой не получиться.

Но Мерри я начинала 1й читать и рада этому.