Очередной раскат грома потряс землю. Но, казалось, Николь это ничуть не волнует. Её волосы развивались, а глаза начинали неестественно ярко светиться.
Ей нужен был совет, и тут – над пропастью, получить его было гораздо проще, чем где бы то ни было еще. Но вот только не все способны ходить по острию ножа. На грани между жизнью и смертью. Николь не знает ни одного человека способного на такое. Ей льстила мысль, что она, возможно, одна такая. Что, возможно, только у неё есть такие способности. Иногда она чувствовала себя всесильной. О, это упоение властью. Нет, она, конечно же, не стремилась править миром, но как приятно сознавать, что ты можешь…
Легкая усмешка скривила её полные губы. Но сейчас надо выкинуть все из головы. Ей нужен совет. И она получит его. Ве́дущий, не сможет её проигнорировать. Не посмеет.
Она опустила голову, и волосы закрыли её прекрасное лицо. Губы Николь зашептали древние слова. Те, что не решился бы произнести ни один из детей Матери кроме неё. Её голос был тих. Слова медленно складывались в заклинание. Каждое новое слово произносилось все с большим трудом. Николь начала раскачиваться. Увидь её кто-то сейчас – наверняка решил бы что она сумасшедшая. И немудрено. Тело двигается под какую-то, только ей слышимую музыку, черные, спутанные локоны закрывают лицо, руки изгибаются под немыслимыми углами, а голос… Он то набирает, то теряет свою силу, иногда ломается и переходит в какой-то хрип.
Николь улыбалась. Она чувствовала, как сила переполняет её, выходит наружу и разрывает грань. Тьма устремилась к ней. Она любит тьму и протягивает к ней руку. Она, как ласковый котенок окутывает её, ласкает её обнаженные плечи, её руки, ласково обнимает за талию и вьется вокруг волос. Потом - резкий взмах руки и еще один разрыв. Свет. Яркий, он на мгновение ослепляет её. Она теряет ориентацию. Страх. Но она душит его в самом зародыше. Тьма резко отстраняется от Николь, оставляя ей ощущение пустоты. Девушка на мгновение прикрывает глаза. Считает секунды: 1, 2, 3, 4… И чувствует это. Они столкнулись. Тьма и свет начали борьбу за неё. За её сущность. Ей надо как можно быстрее пройти через Врата. Даже она с её невероятной мощью не сможет долго находиться в месте противоборства Света и Тьмы. Они не обращают внимания на того, за чью сущность борются. Сейчас они уничтожат эту параллель, и если Николь не успеет уйти, то она тоже умрет. А это никак не входило в ее планы.
Николь резко развернулась и побежала. Она чувствовала, как воздух накаляется вокруг неё, становится плотнее и тяжелее. Но у неё достаточно сил для поддержания защиты. Пока достаточно. Николь вдруг на мгновение представила, как ослабевает. Как один за другим исчезают её щиты, как она задыхается, сгорает в огне… Но нет. Этого не произойдет. Слишком сильная, слишком отчаянная Николь. Слишком она хочет жить. И даже в месте противоборства Света и Тьмы она выживет.
Есть много путей входа во Врата. Но ни один, ни дает 100% гарантии, что Ведущий ответит. Ни один кроме этого. Над пропастью. Ведущий знает, сколько сил требуется для преодоления этого Пути и прекрасно знает, на что способен человек, ну или не человек, прошедший его.
Николь бежала и вспоминала всё, что ей когда-либо говорили о Пути, о Ведущем, о Вратах. Она вспоминала голос Матери в своих снах, которая учила и наставляла её. Которая объясняла и не давала совершать опрометчивые поступки. Николь, как наяву, слышала теплый, но какой-то безликий голос.
«Запомни, дитя. Путей много. И все они разные. Некоторые не требуют много усилий для прохождений, некоторые выпивают тебя до дна. Чем короче Путь, тем больше энергии он вытянет из тебя. Тем больше он тебя высушит. Именно поэтому многие предпочитают ходить длинными Путями. Да, это занимает больше времени, да эти Пути не дают гарантии, что ты получишь ответы. Но они безопаснее. Сейчас мы слабеем. Уже никто не способен пройти коротким Путем. Пройти по самой грани, прорвав реальность, заглянув в глаза смерти, и ускользнуть через Врата.
Ты знаешь, что такое Врата?»
Николь качает головой, и как зачарованная, всматривается в сиреневатую дымку, чуть дрожащую в отдалении.
Голос Матери немного меняется. Тон становится лекторским. Так всегда бывает, когда она начинает объяснять что-то трудное, и до конца непонятное даже ей.
«Врата – это некий проход в обитель Ведущего. Каким бы Путем ты не пошла к нему – Врата одни. Всегда. Никто не знает, с чем это связано». Минутная заминка и Мать продолжила: «Даже я. Это необъяснимо. Но одно мы знаем точно. Как только проходишь через Врата, то оказываешься в безопасности. Ни одно из чудовищ Пути не способно пройти их. И даже Свет с Тьмой отступают, как только видят их. Ты знаешь, как они выглядят?» Ей не требуется мой ответ. Она знает, что я еще ни разу была на Пути.
«Врата огромны. По настоящему огромны. Из серого камня, они возвышаются над тобой, и ты чувствуешь себя маленькой песчинкой в океане. Массивные, двойные двери всегда открыты. Иногда, когда на Пути бушует ураган, они слегка раскачиваются, издавая скрежет, от которого все тело покрывается мурашками. Они одновременно и красивы, и ужасны. Они манят и отталкивают тебя. Они восхищают и ужасают. Они – нерушимы».
Николь слушает этот голос и молится про себя, чтобы она не прекращала рассказывать. Она с трудом представляет себе эту картину. Но голос Матери зачаровывает её. Околдовывает.
«Пройдя Врата ты можешь чувствовать себя в безопасности. Ведь ты во владениях Ведущего. А он никогда не позволит кому-либо, или чему-либо, причинить вред своему гостю».
Николь не хочет прерывать Мать. Но вопрос сам срывается с её языка:
«Ты говоришь о ведущем… А кто он?»
Тихий смешок Матери, и едва заметное колыхание дымки.
«Хороший вопрос. Кто он? Никто точно не знает, но Он – Ведает. Он знает все и всегда. Сейчас мы с тобой разговариваем, и я уверена, он слышит нас. Ведущий знает если не все, то ооочень многое. Но вот только не всегда он делится своими знаниями. Никогда не знаешь, когда он захочет ответить на твой вопрос, а когда просто его проигнорирует и отправит тебя обратно. В твою параллель – домой. Никто не способен предугадать его мотивов. Ведущий – ни на чьей стороне. Он сам по себе. Он помогает и нам, и тем, с кем мы боремся. Он никогда не ввязывается в войны. Он не отдает никому предпочтения. Он отвечает, когда считает это действительно нужным. Его невозможно сокрушить, хотя, говорят, что в старых летописях написано, что придет тот, кто сменит его на троне и займет его место. Но это было написано так давно… И столько сменилось поколений. Столько прошло тысячелетий. А его власть непоколебима. И никто: ни люди, ни мы, ни наши враги, не могут его свергнуть…»
Мать замолчала, задумавшись о чем-то. Трудно было сказать определенней. Ведь Николь никогда не видела ее лица. Лишь голос и эта сиреневая дымка приходили к ней в её снах.
«А кто наши враги?», - голос Николь уже сонный. Она явно устала от урока. Но ей так не хочется, чтобы Мать прекращала свой рассказ.
Дымка меняет свой цвет. Становится более светлой и прозрачной. Николь понимает, что на этом разговор окончен. И, как бы в ответ на свои мысли, слышит уже такой далекий голос Матери:
«Ты уже хочешь спать, дитя мое. Урок окончен».
Сейчас, когда Николь уже чуть ли не падает от усталости, эти воспоминания поддерживают её. Голос Матери. Холодный и отстраненный, но такой любимый. Она слышит его. Он звучит в ней, в каждой клеточке ее тела. Он придает ей силы. Николь бежит все быстрее и видит их. Врата. Она столько раз видела их, но, наверно, никогда не привыкнет к этому трепету, который они вызывают в ней. Каждый раз для неё все равно, что первый. То же восхищение и потрясение, что она испытала, впервые увидев их, охватывает её. Они манят её своей угрожающей красотой. Своей мощью и силой. Величием.
Она замедляет бег и переходит на быстрый шаг. Теперь ей нечего опасаться. Даже Тьма и Свет не посмеют приблизиться к вратам.
Николь подходит вплотную и смотрит вверх. На уходящие высоту колонны. Ласково проводит рукой по холодной, кое-где потрескавшейся поверхности. Она любит их. Любит это ощущение покоя, что они дарят ей. Она слегка царапает камень своими длинными ноготками и слышит… Довольное урчание???
Николь в шоке отскакивает от них и оглядывается по сторонам. Никого нет. Но она слышала! Девушка встряхивает своими черными локонами и считает до 10. Все прекрасно. Ей просто…. Померещилось? Да, именно. Она просто устала.
И, не решаясь больше прикоснуться к холодному камню, она проходит сквозь Врата, ощущая приятное покалывание в теле.
А ей вслед раздается тихий смех…

Ведущий сидел в своем саду и рассматривал белые орхидеи. Изредка он качал головой и хмурился. Что-то шептал. Весь вид его выражал крайнюю озабоченность, и Виктор, подходя к нему, все больше и больше начинал бояться.

Конечно же, Ведущий никогда не позволил бы себе накричать на него и уж тем более ударить, однако огорчение или разочарование на лице учителя ранило больнее самого острого кинжала.
Виктор остановился за большим дубом и посмотрел на старца. Кто бы мог подумать, что этот сморщенный старик

Знает. По настоящему Знает мир. Видит его насквозь. Смотрит сквозь реальности и целые миры. Смотрит и Видит каждого. Его чувства, эмоции, самые тайные желания и страсти, о которых, порой, не знает сам человек. Это великое искусство – видеть.

Ведь можно просто смотреть. Замечать, как одет человек, замечать его внешность, повадки… А можно Видеть душу человека. Всю бурю чувств и эмоций.Неподготовленные люди сходят с ума. Легко ли Видеть все, что творится в душах людей, не умея контролировать видение?Многие пугаются и «отключают» своим страхом эту способность, тем самым ограничивая свое мировосприятие. Лишая себя силы и власти. Как смешны люди! Они предпочитают быть как все, и видеть только то, что видят другие. Любое отклонение от «нормы» и все… Человек пугается, ломается, сходит с ума. Сколько же раз Вик видел таких людей. Изломанные куклы. Ничтожества…
Виктор не любил вспоминать прошлое. Он был тогда таким глупцом. Наивным недотепой. Он сначала злился на Ведущего. Ведь учитель забрал его у родителей, лишил детства, родительской ласки и заботы. На Виктора нахлынули воспоминания. Те самые, что он старался спрятать как можно глубже в себя. Забыть. Стереть их из памяти.«Ласковая рука матери гладит его по щеке. Он тянется к ней. К этой теплой, мягкой, ласковой ладони. Спокойный голос отца, пришедшего с работы. Радость, когда маленький Виктор видит, что отец принес ему новую игрушку. А потом они все сидят за столом и ужинают. Мама приготовила столько вкусного! И запах брусничного пирога…»

Виктор закрывает глаза, прислоняется щекой к шершавому, чуть пахнущему смолой стволу дерева. Сколько ему тогда было лет? Он не помнит. Как коротка память человека. Хотя, является ли Виктор человеком? Нет, конечно же, человек, просто… Более модифицированная модель? С того момента прошло всего 37 лет. Это мелочь для бессмертного Виктора. Но такой большой срок для родителей. Что с ними? Живы ли они? Купили ли дачу, о которой мечтали? Столько вопросов. И даже при том, что Виктор умеет Видеть, он вряд ли получит ответы на свои вопросы. Ведущий не позволит. У него выступают слезы на глазах. Но это недостойно. Преемник Ведущего не должен плакать. Не имеет права. Казалось бы, что может ограничивать власть Виктора? Ведь он – ученик Ведущего. Преемник. Он займет место Знающего. Люди бы сочли великой честью стать Его преемником. Но эта «честь» весьма сомнительна. Она накладывает обязательства, кучу ограничений и запретов.

Но Виктор тешил себя мыслью, что когда он закончит обучение и Ведущий отойдет от дел, то он станет практически всесильным. Нет, конечно же, он не сможет одним взмахом своей руки уничтожить весь мир, но ведь знания тоже способны на многое. Если знать, как их применять.- Виктор, мальчик мой, ты долго будешь стоять и сверлить взглядом мой затылок? – Парень вздрогнул, невольно протягивая руку и хватаясь за длинный узкий стилет, прикрепленный у него на бедре.- Ого! – воскликнул Ведущий – Мальчик мой, ты никак решил ускорить ход событий и отправить меня в лучший мир? Не знал, что ты столь сильно жаждешь власти – в голосе Старца явственно слышался смех, еще что-то, что Вик никогда не понимал. Но это что-то сильно его раздражало.Виктор смущенно улыбнулся и вышел из-за дерева.

Вик поежился. Он помнил своего котенка. И тот момент, когда этот котенок умер.- Учитель, вы же знаете, что у меня был котенок – Виктор не понимал, зачем вообще затеян этот разговор. Он не хотел вспоминать о маленьком, теплом пушистом комочке с зелеными глазами.- А ты помнишь, почему он умер?О да… Вик помнил. Слишком хорошо помнил.

Это случилось ночью. Вы замечали, что все трагедии происходят ночью? Но речь не об этом… Виктор сидел на скамейке в зимнем саду. Благоухали фрезии. Сладко пахли розы и кружил голову легкий аромат орхидей. Витала едва различимая нотка жасмина… У ног Вика лежал маленький Маркиз. Котенок умудрился развязать шнурки на ботинках Виктора и теперь вовсю забавлялся ими. Это было так мило, что у Ведущего, стоящего на балконе и наблюдавшего за этой картиной сверху, заблестели от слез глаза. Но он должен был преподать урок своему ученику.Ведущий повернулся и что-то тихо шепнул стоящему позади него слуге. Человек все внимательно выслушал, кивнул, поклонился и растворился в полумраке. А Виктор тем временем в очередной раз дернул ногой так, чтобы шнурок выскользнул из лап Маркиза, и котенок вновь бросился ловить его.

Вдруг котенок насторожился и навострил ушки. Они у него двигались как маленькие локаторы, что выглядело довольно-таки забавно.Вик улыбнулся и увидел, как от особняка к нему быстрым шагом движется Салем. Салем – кто-то вроде секретаря Ведущего. Помогает ему разбираться с бумагами и жалобами. Мнение, что Ведущий всем занимается один ошибочно, но почему-то учитель не собирается открывать правду.Так вот, Салем – итальянец. На вид ему около 40-45 лет. С плутоватой улыбкой, статной фигурой, он был бы поистине очарователен, если бы не цепкий, холодный, расчетливый взгляд выцветших глаз. От его взгляда Виктора всегда бросало в дрожь. Такое ощущение, что на тебя смотрит… Труп. Живой мертвец.

- Виктор, будьте добры пройти в большую приемную. Учитель желает Вас видеть, – приятным баритоном сообщил Салем. Этот доброжелательный голос никак не вязался с пустым взглядом, которым окинул его секретарь.- Да-да, – чуть запинаясь, сказал Вик – я сейчас буду.Салем еще раз пристально на него посмотрел и, резко развернувшись, пошел в сторону дома.Виктор тяжело выдохнул. Ему не нравился этот живой мертвец. А как его можно было еще назвать? Человек без эмоций. И даже когда он улыбается, то видно, что улыбка вынужденная. Что, на самом деле, он не испытывает никаких чувств. Робот.

Подхватив на руки Маркиза, Вик быстрым шагом двинулся за Салемом. Фигура секретаря уже виднелась на пороге дома, и Виктор, в очередной раз, поразился его скорости.«Надо поторопиться. Учитель не любит задержек», - думал Виктор, приближаясь к входной двери.