Dark Romance - Каталог файлов

Главная » Файлы » Хроники Ника » Шеррилин Кеньон "Инферно"

Глава 7. Часть 1

[ ]	02 Марта 15, 14:00
- Ник! Направляясь к кабинету английского, Ник едва успел напрячься, как Кейси вцепилась в него, как липучка. - Привет. Она хмуро посмотрела на него. - Привет? Это лучшее, что ты можешь? Правда? – она цыкнула на него. – Кстати, ты чудесно выглядишь в футбольной форме. Господи, он ненавидел комплименты. Он от них чувствовал себя странно, особенно, когда они исходили от людей, которые не должны были соблаговолять разговаривать с ним. - Спасибо, ты тоже хорошо выглядишь в своей форме. Она ухмыльнулась и покрутила бедрами, чтобы показать белый подъюбник своей черно-золотой юбки чирлидера в складку. - А я знаю. Никто не мог обвинить ее в скромности. Но он ее и не винил. Она была великолепна. Из ниоткуда появился Стоун и схватил его за перед рубашки и пихнул в шкафчики. - И что ты делаешь, Готье? Ник отпихнул его назад. - Я не твоя проститутка, мальчик. А ты не мой сутенер. Так что не пихай меня. Я знаю, что кажусь тебе привлекательным, но… Стоун кинулся на него. Ник пригнулся и ответил бы ударом, который остудил бы уродца, не схвати Калеб Стоуна и не оттащи его назад, за наносекунду до того, как Ник нанес удар ему в челюсть. Калеб втиснулся между ними. - Вы оба с ума сошли? Вы хотите быть исключенными из команды и школы? - Я решал свои проблемы, - прорычал Ник. – Он первый начал приставать. Стоун взял Кейси за плечо. - Пошли, малыш. Она вырвала руку. - Никуда я с тобой не пойду. Стоун уставился на нее. - Хочешь таскаться с насильником? Отлично. Не плачься мне, когда он тебя изнасилует. Глаза Ника потемнели. - Дина врала, и она признала это… публично. Стоун усмехнулся. - Ну точно. Будто мы не знаем, что твой босс заплатил ей. Он с ума сошел? Его злость требовала насилия, Ник пошел на него, Калеб поймал его и заставил сделать два шага назад. - Забудь, Готье, - прорычал Калеб ему на ухо. - Что здесь происходит? Ник успокоился, когда к Стоуну подошел их директор Мистер Хэд, и уставился на них двоих с подозрением. Ник увидел отблеск красного в глазах Калеба, когда тот отпустил его. - Ничего, - пробормотал Ник директору. – Совсем ничего. Хэд посмотрел на Стоуна. - Это правда, Блейкмор? Стоун скривил губы, глядя на Ника. - У нас в школе хищник, Мистер Хэд, и я пытался защитить свою девушку от него. Кейси ахнула, затем нахмурилась. - Я не твоя девушка, не прямоходящий неандерталец, - она пододвинулась к Нику. - Стоун напал на Ника без видимой причины, Мистер Хэд, и Ник был настолько добр, что не стал отвечать Стоуну, хотя тот и заслуживал. Ник ахнул. Кейси… кто-нибудь записал номер автобуса, который его только что переехал? «Напомни мне не делать ничего лишнего рядом с тобой» Вероломство - вот имя Кейси Вудс. Хэд повернулся к Калебу. - Она говорит правду? Калеб многозначительно посмотрел на Ника, прежде чем честно ответить. - Да, сэр. - Отлично, Стоун, в мой офис. Немедленно, - Хэд засомневался, затем повернулся к Нику. - Уж лучше тебе не участвовать в еще одной драке в моей школе, Готье. Понял меня? - Да, сэр. К полному шоку Ника, Хэд действительно оставил его и забрал Стоуна в офис. Ух ты, такое впервые. Всегда в прошлом, если Стоун начинал что-то, то Ник за это платил, а Стоун оставался чистеньким. Его даже пугало то, что его не увели в офис, чтобы получить наказание вместо Стоуна. Полюсы земли поменялись местами. Мир перевернулся с ног на голову. «Хьюстон, у нас какая-то странная проблема, потому что со мной такое просто не случается. Я в альтернативной реальности». Ага, звучит разумно. Он встретился с мрачным взглядом Калеба. - Наступает конец света, так ведь? Калеб фыркнул. - Я этого не боюсь, и ты, наверное, в курсе. - Вы оба такие смешные, - Кейси поцеловала Ника в щеку. – Увидимся после урока. И она слилась с толпой. Ник все еще переживал шок от произошедшего. - Клянусь, это точно знамение Апокалипсиса. Калеб похлопал его по спине. - Воспринимай это нормально, и пошли в класс, пока ты снова не опоздал. Ага, только ему было тяжело воспринимать это нормально, ведь сколько он себя помнил его держали на диете из плохого отношения. Когда он добрался до кабинета, то увидел, что Коди направляется к нему. Его сердце против воли забилось сильнее. Затем оно провалилось прямо в желудок, когда он увидел, что она больше не носит его цепочку. «Ну, а зачем ей? Ты же вроде порвал с ней». Ну ладно, у нее больше нет причины ее носить. Так почему же так больно? Пытаясь не думать об этом, он прошел в кабинет и занял свое обычное место рядом с Калебом. Коди села напротив, спиной к нему. Он посмотрел на пустое место слева от него. Парта, за которой до сегодняшнего дня сидела Коди. Его горло сжалось, и он пытался не смотреть на нее. Но глаза предавали его. Он не мог ничего поделать. Она была такой красивой. И сегодня на ее прекрасном теле был розовый свитер, который был специально создан придурком с садистскими наклонностями, чтобы не один смертный мужчина точно не мог видеть ничего кроме нее. Или в его случае полубессмертный демон. «Что происходит, Ник?» Он перевел взгляд на Калеба. Впервые он был рад Малфасу у себя в голове, раз уж это отвлекало его. Я плохо спал ночью. Случилось нечто странное. Калеб приподнял бровь. «Уточни, что странное». Верно. В их мире у странного было множество лиц. И обычно все они были не безопасны для Ника. «Символы Меньяры сверкали, как улица Бурбон на карнавал Марди Грас. И я слышал голос, который говорил мне, что доберется до меня. Это Коди? Он снова против своей воли посмотрел на нее. «Хотя я уверен, что ее главное задание – убить меня, но я слышал не ее голос». «Ты узнал его?» Ник покачал головой. «Почему не позвал меня, когда это случилось?» «Я решил, что в безопасности, пока символы светятся. Так?» Калеб зарычал. «Не шути со своей безопасностью, Готье. В будущем, когда услышишь смертельные угрозы от бестелесных голосов, зови. Ночью или днем». «Почему? Ты вечно жалуешься, когда я достаю тебя». Калеб уставился на него. «Все равно доставай меня». Ладно. Плевать. Калеб иногда без причины бывает таким вспыльчивым. Иногда это было как встречаться с женщиной с синдромом раздраженной толстой кишки. Или с бешенством. Наконец он почувствовал, как надоедливая задница Калеба покинула его голову. Наедине со своими мыслями Ник попытался сосредоточиться на уроке. Но тяжело думать об английском, когда его преследовал незнакомец и его бывшая должна была убить его. Это мысль тяжелым грузом осела в его голове на весь день. Когда зазвенел последний звонок, он вздохнул с облегчением. Он пережил еще один день без смертей, атак зомби или сильных унижений. Или он так думал. Ник притормозил у своего шкафчика, чтобы забрать домашние задания. Кто-то написал на нем «СВИНЬЯ-НАСИЛЬНИК» гигантскими буквами черным маркером. Разозлившись, он сжал челюсть. Он уже устал разбираться с последствиями нелепой, жалкой зависти Дины. Забудьте, люди. Живите. И позвольте мне. - Не расстраивайся, Ник, - сказала Брайнна, когда подошла сзади. – Они и до меня добрались. Она указала на свой шкафчик, на котором было написано «ШЛЮХА» и нарисованы непристойные картинки. - Я уже сказала об этом Мистеру Хэду, и он обещал, что они закрасят это завтра. Ага, отлично. После того, как все увидели. Что в этом хорошего? «Эй, парень, жаль, что тебя подстрелили в голову. Но, позволь нам наложить повязку на твои пальцы, чтобы ты чувствовал себя лучше после потери передней доли мозга». Ник медленно, обреченно вздохнул. - Мне уже надоело это, Брайн. Нелепость какая-то. Господи, да они заставили ее публично перед нами извиниться, и признать, что она обо всем соврала. - Не важно. Люди верят в то, что хотят, правда не нужна. Меня это тоже убивает. Возьмем, например, мою кузину Ким. Когда она училась в средних классах, то ее два года подряд признали королевой выпускного. На следующий год, мать одной из девочек ее класса, позвонила моей тете и стала истерично жаловаться, как не честно, что ее корова-дочь никому не нравится. И как неправильно то, что Ким уже дважды была королевой, хотя все в классе голосовали за нее, а не за корову, или другую девочку… Брайн покачала головой. - Господь храни мою тетю, она мне как мать, Ник, она самая добрая на свете. Не желая драмы, и не желая ранить чувства невзрачной четырнадцатилетней девочки, тетя убедила Ким во второй год разделить корону. И так как Ким тоже очень милая, то пожалела девочку и согласилась. Затем, через четыре года, когда они обе были выпускницами, эта ведьма, не достойная свечу у Ким держать даже в лучшие для нее времена, начала говорить, что это мама истерично названивала и заставила ее разделить корону. Если бы… Тут и была ловушка. Королеву выпускного назвали публично, после подсчета голосов. И сразу же на следующий день они объявили корову второй королевой. Все знали, что Ким победила честно, и все же некоторые поверили ведьме, которая через четыре года соврала об этом. Чушь, правда? Одна ложь… и вечная боль. Я думаю именно поэтому это бездушное дерьмо так и поступает. Им не важно, какую ложь они говорят и кого ранят. Ник покачал головой, желая их крови. - В аду для них должно быть особое место. - Так и есть, - сказала Брайнна уверенно. – Они должны проживать свои жалкие жизни в компании с собой. Думаю, нет наказания хуже. Ник нахмурился. - Есть. Рот полный выбитых зубов. Брайнна цыкнула не его предложение. - Насилие порождает насилие. - А иногда насилие порождает удовлетворение. Она тяжело вздохнула. - Ты ведь в это на самом деле не веришь, да? Он посмотрел на ее изуродованный шкафчик, и ощутил очередной прилив злости. - Скажем так, если бы я знал, кто это сделал, то они похромали бы домой. Она похлопала его по плечу, чтобы успокоить. - Помнишь, что ты сказал мне, когда я почти позволила придуркам в школе довести себя до самоубийства из-за лжи Дины? Конечно помнил. Он был ужасно напуган тем, что потеряет ее дружбу из-за человеческой глупости и жестокости. - Что ты лучше, чем все они вместе взятые. - И ты сказал, что я не должна позволять им портить себе день. Они того не стоили. И ты был прав. Они не стоят того. Да, но сейчас он не мог найти таких причин для себя. Все что он чувствовал – чистую, холодную ненависть. Она пропитала его до костей. Брайнна открыла записную книжку и вырвала несколько листов. Она протянула их ему. - Мы с Лашондой затеяли новую программу… Бригаду Против-Хулиганства. Это постер и манифест, которые мы развешиваем везде, где можно. Они даже собираются напечатать это в школьной газете. Ник улыбнулся от логотипа, который они придумали. Это был ключ, похожий на кота с клыками и буквами БПХ, которые были сделаны в форме бабочки. «Сделай комфортней пространство школы. Присоединяйся к Бригаде Против-Хулиганства». Он вытащил остальные листы, чтобы прочитать их. «Дорогой Мучитель, сегодня ты заставил меня плакать. Ты заставил чувствовать себя самым дешевым куском грязи на этой земле. Ты украл кусок моего сердца и души, и мое самоуважение. Когда я только смог убедить себя, что я не самый тупой и страшный, появился ты и запустил бесконечную запись оскорблений в моей голове, которая играет даже когда ты не рядом. Ту запись, которая постоянно говорит, что жизнь отстой и никогда не станет лучше, что бы я ни делал, потому что лучшего я не заслуживаю. Я ничто, и всегда буду ничем. Даже если буду стараться изо всех сил, как сегодня, этого все равно будет недостаточно, чтобы я стал значит хоть что-то в глазах мира. Мне не нужно, чтобы ты или еще кто-нибудь напоминал о том, что я уже знаю о себе. Снаружи не видно мою боль, потому что я давно научился контролировать себя, чтобы ты не получал удовольствие от этого, чтобы ты, и те кто считают тебя смешным или остроумным и милым, или слишком боятся тебя, и поэтому следуют везде за тобой, не могли видеть, какую боль ты причиняешь мне. Прошло то время, когда я ошибочно позволял тебе видеть мои слезы, когда все вы смеялись над ними и делали все только хуже. Ты заставил меня чихать на собственное достоинство, и ненавидеть то, чем гордился… пока ты не начал высмеивать это. Ты пнул меня в сердце, и раскидал все кусочки самоуважения, что я собрал вместе. Но все нормально, потому что это делает меня сильнее тебя и твоих приспешников. Мне не нужно указывать на чьи-то недостатки. Мне не нужно никого опускать или высмеивать, чтобы почувствовать себя лучше, или доказать свою значимость, власть, силу или ум. Этим самым ты доказал, что мы, те кто воздерживается от проявлений подобной жестокости, высшие существа. Мы те, кто эволюционировал из животного поведения, когда существо атакует что-то, что не понимает, что то, что от него отличается не такое уж сильное. Не нужно высшего разума, чтобы уничтожить кого-то и/или чей-то тяжелый труд. Чтобы дразнить его лучшие попытки или физические черты, которые не изменить. Это никак не доказывает, что ты лучше или умнее. Кусок динамита может снести здание, но не может его построить. Из-за тебя я боюсь ходить в школу. Из-за тебя меня каждый раз тошнит, когда я думаю о будущей работе. Из-за тебя мне страшно даже у себя дома. Ты без нужды оскорбляешь меня в магазинах, по телефону, или в другим местах, где я случайно с тобой сталкиваюсь. Ты уничтожил мое прошлое, мое настоящее, мой день и украл часть моей души. Как и у всех нас у тебя разное происхождение. Что-то не радостное, или жестокость – это все, что ты знал, так что ты стараешься излить свою боль. Другим от этого не уйти. Но нельзя винить твое происхождение. Скорее жажду злобы внутри тебя, которую мы не понимаем, и поэтому тебя иногда тяжело распознать, потому чту ты смешиваешься с толпой, как неизвестный яд. Ты мои учителя, духовенство, мои одноклассники, боссы, директора школ, иногда ты даже был близким другом или членом семьи, которому я доверял. Ты использовал вещи, которые я доверил тебе, и превратил их в ложь против меня. Без причин ты врал про меня. Ты отказывался видеть во мне человека. Ты пинал меня, когда я был на вершине, пинал, когда я был на дне. Но сегодня, ты больше не пнешь меня. Я больше не буду твоей словесной или настоящей боксеркой грушей. Сегодня, я раскрыл секрет, который не позволит ни тебе, ни твоим друзьям снова причинить мне боль. Сегодня пока я лежал кровоточащий и разбитый, в темном месте, куда заполз, я обнаружил нечто необычное. Свою человечность. Пока моя душа кричала в кровавой агонии, и я хотел умереть, лишь бы не жить еще один день в мире, где есть ты, то понял, что мои слезы и возможность чувствовать боль, и не причинять ее из-за этого другим делают меня человеком. Мне приятно, когда из-за моих поступков улыбаются. Когда я заставляю других радоваться себе и своим жизням. Когда я смотрю на хороший рисунок и говорю художнику, что эта работа заслуживает висеть в музее. Улыбка на их лицах, гордость, которая горит в их глазах, радость, которую я вижу внутри их, наполняют мое сердце. Это дает мне радость, которую ты никогда не поймешь. Как я никогда не пойму твое желание причинять боль. Ничего не стоит подарить доброту, но она может спасти жизнь человеку, получившему ее. Это единственное, что дает им надежду в темные времена. Помощь или доброта, даже если они маленькие, не пропадают впустую. Как сказала Майя Энджелоу: «Люди забудут, что ты сказал, забудут, что ты сделал, но люди не забудут, что ты заставил их чувствовать». Не важно, что они думают обо мне, я хочу, чтобы они улыбались и чувствовали себя хорошо…. И я никогда не позволю забрать это у них или у меня. Не важно, как ты насмехаешься надо мной или бьешь меня, я не стану тобой и не стану мстить за твою жестокость. Когда-нибудь ты исчезнешь из моей жизни, а я пойду вперед, чтобы стать еще сильнее и умнее, чем сегодня. Потому что я могу праздновать с другими и аплодировать их усилиям с открытым сердцем, способным на любовь и признательность, я достигну высокого уровня счастья, когда ты завязнешь в своей жалкой ненависти и горечи. Более того я раскрыл самый главный секрет. Мне плевать, что ты думаешь, потому что я о тебе не высокого мнения, чтобы прислушиваться. Ты не стоишь энергии, которую мне придется потратить на ненависть к тебе. Мне вовсе не хочеться быть похожим на тебя. Мне не нужны твои друзья. Твоя работа. Мне не нужна твоя жизнь, и я точно не хочу жить жизнью, где мне нужно причинять кому-нибудь боль, чтобы почувствовать себя лучше. Я не позволю тебе украсть мою человечность. Ты не научишь меня своей ненависти и нетерпимости. Не сегодня. Никогда. Не важно, как ты считаешь, но ты не безымянен. Ты вездесущ. Не важно откуда ты, во что одет, или что прячешь на экране компьютера за спиной, ты точно такой же, как все воры. Вместо того, чтобы работать и создавать что-то самому, ты предпочитаешь воровать у других. Даже твои эмоции украдены. И пускай я сегодня не способен разглядеть будущее для себя, или вообще что-то светлое, я знаю, что преодолею эту тьму и освобожу себя от уродства, созданного тобой. Если я буду держаться обеими руками, мои силы помогут мне. Моя жизнь – дар, и я не позволю забрать ее у себя тоже. Ты точно этого не стоишь. Я здесь, и я важен. Может, не для тебя. Но для тех, кто заставляет меня улыбаться, для тех, кто видит красоту внутри меня, те, кто ищет моего общества из-за того, кто я есть и какие положительные эмоции даю им, я незаменим. А ты нет. Умри ты завтра, и никто не заплачет.Я уже был на твоих похоронах и видел правду. Когда ты умрешь, появится такой же мучитель, как ты, точно так же извергающий ту же жестокость, чтобы занять твое место. Как я уже сказал, вы все одинаковые. Но мы нет. Мы личности. Мы важны, и для тех, кто близок к нам, мы целый мир. Потеря нас ранит их сердца, и они будут оплакивать нас вечность. Наша смерть оставит дыру в их душе, которую никогда не закрыть. Мы хрупкие цветы, дарящие наш аромат миру, и приносящие красоту, тем, кто способен заметить наше величие. И на этом я заканчиваю свое письмо. Продолжай смеяться надо мной. Дразни меня. Оскорбляй меня. Уничтожай меня. Делай худшее, на что способен. Потому что, не смотря на твою жестокость, я буду делать все, что в моих силах. С этого дня я не буду слушать твои уродливые слова. Я буду жить свою жизнь для себя и тех, кто меня любит таким, какой я есть, тех, кто не может представить мир без меня. С сегодняшнего дня я буду смеяться, когда ты будешь придираться ко мне, потому что знаю простую правду. Животные атакуют, когда бояться. И ты не смотря на все твои вспышки и хвастовство, боишься старого меня. Если бы я по-настоящему был незначительным и бесполезным, то ты бы не утруждался мучить меня. И тем временем я и мои друзья не будем утверждаться разговорами с тобой. Ты не настолько значим для нас, чтобы тратить время, когда мы готовимся к будущему в котором тебя не будет. Время меняет все и всех. Сегодня ты задира. Завтра кто-нибудь будет задирать тебя. И когда это случиться, в отличии от тебя, мы придем к тебе с любовью и сочувствием, и постараемся помочь тебе почувствовать себя лучше. Потому что это то, что мы есть – разумные и красивые личности. Вечно твоя, Бригада Против-Хулиганства. Нахмурившись, Ник посмотрел на ее лицо с нетерпеливым выражением, словно она ожидала от него ответ. - Ты написала это? Ее лицо немедленно погрустнело. - Знаешь, не стоит так удивляться? Ник фыркнул. Он не был удивлен. Наоборот, он был очень впечатлен. - Я не хотел обидеть тебя, просто это так… - Честно? Резко? Это потому, что я написала его, когда ты ушел из моего дома. Твои слова и доброта в мой темный час тронула меня до глубины сердца. Я знаю, как далеко живу от тебя, но тем не менее ты все бросил и прибежал, чтобы убедиться, что я в порядке. Не так уж много мальчиков сделают это ради друга. Так что спасибо, что ты такой, Ник. Это столько значило для меня в тот день. Он был слишком ошеломлен, чтобы заговорить, а она поцеловала его в щеку. Забрав у него листы, она протянула ему значок БПХ с логотипом на нем. - Ты первый официальный член, - ее рука задержалась на его, когда она упомянула это. Она сжала его пальцы и отпустила. Как странно. Она забрала всю злость у него. Он был таким спокойным теперь. Таким умиротворенным. Только его мама и Коди так влияли на него. - Что бы ни было, Ник, никогда не меняйся, - и она ушла. - Эй, Брайн, - позвал он. Она остановилась и оглянулась на него. - Я не был удивлен. Я был очень впечатлен. Ты отличный писатель. Ее лицо порозовело, затем она тихо пробормотала: - Спасибо, - и умчалась. - Это удивительно, да? Он нахмурился, когда сзади зашевелился Калеб. - Что? - Влияние, которое оказывает один человек на другого. Что может быть приятнее, чем менять жизнь кого-то… Ты спас ее, знаешь? Ник покачал головой. - Я просто пошел к ней домой, чтобы убедиться, что она в порядке. Калеб придвинулся к нему и тихо заговорил: - И это дает мне надежду, что ты не станешь Адарианом. Ты не представляешь, какой это редкий дар, ставить других выше себя. Это не легко делать. Он нахмурился. - Ты всегда ставишь мою безопасность выше своей. - Лишь потому, что мое дальнейшее здоровье зависит от твоего. - Я тебе не верю. Калеб безразлично пожал плечами. - А ты и не должен. Я верю себе, и в этом случае, я один, кто имеет слово, - он схватил Ника за свитер и прижал к дверям. – Пойдем, слизняк, пока мы не опоздали на практику. Я не буду бегать круги на тренировке из-за проблем твоей задницы, и из-за тебя Стоуна там не будет, чтобы вырубить тренера, и позволить нам уйти пораньше.
Категория: Шеррилин Кеньон "Инферно" \| Добавил: Elfik
Просмотров: 413 \| Загрузок: 0